Untitled Document

<%@LANGUAGE="JAVASCRIPT" CODEPAGE="1251"%> Untitled Document Space||Didier Mar.&Paris|
Paris

Часть 7. Охота на Волка

Глава 17. Ловушки

Пенхежевский Так пришла она, беда: Кочевала смерть тогда, И людей она косила. Конрразведка находила, А вернее - находил Пенхежевский, много сил Отдававший ей привычно, Селективность необычной. И по ней мелькнет нет-нет Очень явный Волчий след. Если б русский с детства знал бы, Пенхежевский напевал бы: "Не возьму никак я в толк: Отчего взбесился Волк?" Кто-то из разведки видно Имена ему всех выдал (Оставался Генерал) - Кто Марию истязал, Или просто был причастен. Пенхежевский просто счастлив Был, что он установил Эту связь и положил Много сил на это дело. Так же действуя умело, Он узнал, раскрыв дела, Что беременной была Дева эта. И застыло Все в нем: Серый Волк за сына Вышел на тропу войны. - Драпать, подтянув штаны! - Прокричал он Генералу,- Покрывать я их не стану, Тех агентов КГБ, Провокаторов, вполне Они справились с заданьем. Что нам в той кровавой бане, Серый Волк что сотворил Им, агентам. Натравил КГБ на Запад ловко - И не нож, и не винтовка В его яростных руках, А лептоны, будет, ах! Да, конечно, будет атом. И удастся коль ребятам Вашим, то есть КГБ, Захватить (я знаю где) Мать его, другую бабу, За все наши жизни я бы ГрОшей ломаных не дал. Я бы дальше продолжал: Сына вы его убили - Хоть бы как-то объяснили Вашу логику Вы мне - Не местится в голове: Почему же вы считали... Или вы не понимали: Так же ваших сыновей Он убьет, а дочерей Так же он на кол посадит! Так ответьте, Бога ради! Кровь за кровь. И не одна Разве на нее цена? - Но ведь мы не убивали, Только этим передали! - На себя он все берет: Сам себе передает Из одной в другую лапу - Сам разведка, сам гестапо. Генерал не отвечал И подавленно молчал. Бедный, бедный Пенхежевский - Вырос в Польше он советской И расистом не был он, И не знал еврозакон: Первый мир - лишь это люди, Таракан не мог, не будет Беспокоить их, людей, А уж чтобы их детей?! НАТО не предполагало.
В общем, не был европалом Пенхежевский, нету слов: Ни колоний, ни рабов Не имел ни сам, ни предки, Супербомбу тоже метко В Хиросиму не кидал И вьетнамок не сжигал Он напалмом, и оранжем Не полил ни разу даже Ни одной деревни он, И не слал домой альбом С разноцветными глазами, Что своими бы руками Из глазниц он выдирал Унтерменшей, нет, не слал. И невеста, скажем снова, От гербария такого В раж восторга б не пришла, Если полькою была. Ну представьте себе сами: С разноцветными глазами Тот гербарий, хорошо, К Катерине бы пришел… Даже, я подозреваю, Хотя точно и не знаю, Он красавиц не сжигал: Европадлы поступал Потрясающе, ребята, И мотай на ус, девчата: Если баба не дает - На костер ее ведет, Говорит: околдовала (Но молчит, что не давала), Сволочь, жгет ее живьем, Измывается при том: Говорит он ей: послушай: Я твою спасаю душу (И деньжата - для себя), Сильно так ее любя, Твое тело уничтожим Вместе с богом, чем поможем Очень здорово вам жить, И должны вы нас любить И красотки, и уроды, И все прочие народы, Коих терпит мать-Земля, Не достал которых я, Обязательно достану - Применять науку стану, Перебить чтобы одних, Обсчитать пока других И кастрировать кого-то, На меня чтобы работал, Обратить кого в рабов, А кого-то в дураков И т.д., что, как все знают Во всем мире, называют С придыханьем - гуманизм, Также и - либерализм, Демократией, из века, И правами человека. Пенхежевский не владел Ни одним из славных дел. Значит, Волк - тех, кто причастен. Пенхежевский был несчастен: Он, копаясь в массе Дел, Постепенно углядел - Убивает всех садистов Или кто бывал неистов В Усмиреньи сербов. Он Был немало поражен Этим выводом. Пожалуй Он смущал его немало И неясно. И пока Это в Схему шло Волка, Что назвал он романтизмом (Он не знал как с терроризмом Быть, когда вдруг на террор Начинается террор При отсутствии закона Или если Сила оный И диктует сам закон - Так запутался весь он В диких дебрях терроризма). Здесь не пахло коммунизмом Или чем-нибудь другим Политически плохим. И когда он оставался Сам с собою, восхищался Волчьей ловкостью: пока Окружение Волка Стягивалося в ловушку, Все кидал он, как игрушку - И ловушку, и людей, Находившихся при ней. Обнаружил Пенхежевский След в России, явно женский, А точнее - даже два. Первый след дала Москва - Регулярно повторялся И в Коньково обрывался. А второй - никто не шел По нему, его нашел Пенхежевский по газетке Из провинции, в заметке - "Он подростков убивал". Пенхежевский прочитал: Поезд шел к Магнитогорску, В нем фактически подростков (Двадцать лет им) замочил Необычный пассажир. Семь подвыпивших подростков Отбирали деньги просто, Украшенья, кошельки И снимали все с руки. А мужчина здоровенный С явной выправкой военной, Как и все, сидел, молчал. Женский голос закричал, Что насилуют девчонку. И раздался очень тонкий Голосок ее тогда: "Помоги, ата! Ата!" (Как "Отец" переводилось). Вот тогда все и случилось: Полетела с треском дверь, И в проем ворвался зверь, И хотя они стреляли, Но в него не попадали. Почему? В упор! Вопрос - Может быть это гипноз? И всего-то пуль - четыре, А расколоты там были Всего восемь черепов: Один - из проводников, Что привел их к той девчонке. А вопрос хотя и тонкий - Юридически простой: Ничего с девчонкой той, Ведь, де-факто, не случилось. Мало ли что доносилось Из-за двери, и она Не девицею была, Как комиссия признала. На допросе показала Себя плохо: рисовать Фоторобот отказать На убийцу, дрянь, посмела. В общем, дальше это дело На себя взял сам ОМОН. И представил сразу он, Пенхежевский, как ребята, Взяв дубинку с автоматом, Что привыкли старика Избивать, вокруг Волка Закрутились в самом деле, По касательной летели. Поиграйте-ка с Волком! Красным он обвел кружком Километров так на двести По диаметру в том месте, Не забыв и приписать: "Полагаю, где-то мать В этом месте проживает". Смутно схема выплывает Для ловушки на Волка: Есть слабинка - он пока, Знать, не может удержаться, Чтобы резко не вмешаться, Как на помощь позовут - Вот она, слабинка, тут! Вот на чем его прихватим. Разыграем будьте-нате. Изнасилованье, крик... Он представил этот миг - Вроде, может получиться. А в Москве? Что там? Девица? Нет. Там баба ведь его! А иначе для чего Регулярно он мотает В то Коньково. Понимает Регулярность он его, И не важно - для чего, Важно лишь - когда. Он знает, Пенхежевский, и поймает Его в этот новый срок - Ты придешь в ловушку, Волк! Еще пару
Долго думал Казимир И потряс крещеный мир. Волк - не то, что с вами все мы: Тяготеет он к гарему, Две вакансии видны, Две дадим ему жены, Не какие-нибудь дуры, А из нашей агентуры. Срочно надо подобрать, Сколько можно - натаскать По возможности прекрасных Женщин двух, притом бы разных.
Прокачал в одну он ночь Англосаксок, мать и дочь. И на них хотел закончить, Но однако той же ночью, И не знаю, как сказать, Оказалось - дочь и мать, Эта пара - лесбиянки, Как и все почти что янки (И статистику смотреть [9]: Среди немцев только треть - Голубые, а поляки - Лишь процент), отпали янки. Прокачал он вариант Монголоидных девчат. Долго был охвачен тоже Обаяньем черной кожи, Но не нравилось лицо.
Перебрал он близнецов, А точней сказать - близняшек, Правда, только все из наших, Из славянок то есть. Да, Попадались иногда Замечательные лица. Довелось и удивиться: Были трое близнецов, Как одна: лицо в лицо, Хоть и кое-кто считает, Что такого не бывает: Хромосомы, гены...Да! - Быть не может никогда. А вот все же есть - поди же!
Брал и русских - из Парижа, Даже приму "Мулен Руж". Из Уфы примчался муж (Оказалась - евразийка), Или брат. Но бил он дико. Одним словом - дикари. Отмокали фонари Да почти что две недели, И дышал он еле-еле: Переломы ребер - два. Вот и понял он тогда Окончательно и быстро: Там сплошные террористы, И навеки заказал Он соваться на Урал, И "граница НАТО, боже, Будет только по Поволжью". И в Поволжье он слетал, Русских там перебирал, Привлекла его, однако, Пышнотелая татарка В сауне их. Много сил Тут же он в нее вложил (В бане - против его правил)
И в гостинице добавил, Приведя ее в экстаз. Все подходит! Снова глаз Он залечивал неделю. И варила еле-еле Хоть разбитая башка, Мысль к нему из-под тишка Приползла: уже слабее Бьют! Воспользовался ею - Есть закон наверно тут: На восток сильнее бьют. Но татариным он не был - Татарстанец-муж, о небо, Как понять? И он не знал, Казимир, и просто звал, Как в Европе их - тартары - Все зовут, то есть татары. Так, тартарин странно бил: Он охоту не отбил, А отбил саму возможность. Проявляя осторожность, Он следов не оставлял. Пенхежевский понимал: Доказать то очень сложно, Или вовсе невозможно Прокурору и судье. Но при всем своем уме, С адвокатом, упустили, Что те женщинами были: Следственный эксперимент Показал бы: импотент. Результат у этой драки - Как у павловской собаки: Возникал антирефлекс На девицу и на секс. "Вот,- подумал он,- недаром Отношение к татарам: И коварство их и злость На себе узнать пришлось. А ведь вслух сказать не смею - Как, почти что, про еврея" (Перед ним хвостом вилял, Уваженье проявлял, Покоренный, восхищенный И почти в него влюбленный Пенхежевский делав вид, Тайный был антисемит. В этом он своем изъяне Признавался только маме, Собутыльникам всегда, Сигизмунду - никогда). Так путем интерполяций Агрессивность русских наций, Географию ее, Он исчислил. Ничего Не осталося неясным: Вдвое западней! Прекрасным Был расчет - границы две: Быть границе по мордве (Вдвое западней Казани) И другая - по Рязани. Вот ответ во всей красе: Быть нейтральной полосе Протяженной между ними. "Я прославлю свое имя!", - Про себя ее назвал - Пенхежевского он вал. Будет так! Наступят сроки. И решил извлечь уроки: Как к здоровию вернусь - К Сигизмунду обращусь: В рукопашной натаскает Пусть, поскольку пребывают В Предуралье сплошь бойцы, За Уралом молодцы И того глядишь сильнее, Не нужна Сибирь, хрен с нею! Если ж все-таки пошлют, Без ножа не можно тут. Сигизмунд и тут научит. Но с ножом Волка я лучше, Как поймаю, запрягу Обучать меня. К Волку Мысль вернулась, как чесотка Засвербила: что ж красотка? То есть две? Я целый свет Перебрал - и лучше нет, Не предвзят я ни на сколько - Лучше нет, чем наша полька! Не дурак Наполеон, А Марысю выбрал он! Не Марусю же, смотрите. Или Ганьскую возьмите - Ведь наверное Бальзак Не такой уж был дурак! Да отыщется едва ли Величавей нашей крали. Нет соперниц ей в красе, Нету равных и в уме, Хоть в житейском, хоть в науке, Отрубить даю я руки - Две Склодовских, то ж Кюри - А на русских посмотри: Из ученых кто известна? - Наша Софья Ковалевска! Но в задании моем Красотою и умом Обойтись едва ли можно. Взять, убить - да невозможно Одолеть его, Волка, Не удастся вам, пока Не владеете оружьем. Если здесь пример вам нужен Террористки высший класс, Я Перовскую на вас Напущу (и тоже Софью). Нет сомнения, отсохни, Террористки наши - класс. Лишь еврейки выше нас. Но евреек брать не стану: По завету Чингисхана Волк не может с ними жить, Даже временно любить, То есть сексом заниматься. И придется отказаться Мне заранее от них. Выбрал полек он своих. Избежать чтобы напасти, Все - по паре разной масти. Проблемы Измотался и устал, Но пять пар он подобрал - Это не было доселе. Он собрал их всех в Брюсселе, В школе НАТО. ЦРУ Не включалося в игру. То есть как? - Официально. А что было ненормально - КГБ инструкторов Было, было - будь здоров. Сразу я скажу про это: Не каких-то диссидентов - Здоровеннейших ребят Человек под пятьдесят И в соку и в полной силе, Друг на друга походили. Капитаны - низший чин. О Моссаде умолчим - Страсти ради иудейской По традиции советской, И традиции верны Мы своей родной страны. Их натаскивали споро: Запускать двух надо скоро - Срок был очень, очень мал. И дневал и ночевал Пенхежевский вместе с ними... Замечать он стал за ними Ночью нервные смешки. Догадался: мужики Этим девам ночью снятся. За него решила взяться Как-то парочка одна. Но случилася беда: Был он, бедный, невменяем (Вот туда бы да меня им! - Так мы думаем. Друг мой,- Поработай головой, Коль не все совсем в порядке!). Обливанью и зарядке Обрекли его врачи. О народной умолчим, Как и впрочем о китайской, Да и нашей - дилетантской - Медицине. Нет, хана! Вся беспомощна она, - Убедился Пенхежевский. Контингент, конечно, женский Его сильно волновал, Но он и не начинал Никаких к тому попыток, Не терпеть чтоб этих пыток От бессилья своего. Поняли они его. Ту идею всякий знает: Мол, рассудка Бог лишает, Если хочет наказать. Вам бы в шкуре побывать Казимира. Вот так горе! Как моряк в огромном море - И без питьевой воды. Нет другой такой беды У здорового мужчины. Были, были ведь причины Сомневаться в Боге. Да! Казимир же никогда В Боге и не сомневался, Только в вере укреплялся И чем хуже - тем сильней! Силы черпал только в ней Для смиренного терпенья. Не терпел разоблаченья. В эту тоже ночь вспылил И орал, что было сил, Хоть и знал, что так не надо, Он на всю столицу НАТО: - Этот самый паразит Для чего же он висит? Так и спал бы он, девчата - Нет, проснется, как не надо. То есть надо, но нельзя. Иль скажу точнее я - Нет когда у нас объекта. Что вы скажете на это? - Да у Вас же две руки! - Это, шеф, все пустяки. Никакого нет сомненья - Это от самовнушенья, Никакая не напасть. Я внушу в два счета страсть, Хоть сейчас и хоть публично. - Это было бы отлично, Хоть и верится с трудом. - И закончим мы на том Спор. Я асс в таком вопросе. - Как зовут? - Меня-то? Зося. Предлагаю я пари, Что до утренней зари Будете Вы секс-примером. - За победу что? - Карьера! Офицерский то есть чин. Что же взять еще с мужчин? - Что же ставишь ты, девица? - Я - себя. Ну как? - Годится! Взят компьютерный был класс. Оказалась Зося - асс. Находился в ее теле Пенхежевский две недели И потом хвалился всем, Что не знает он проблем (Слух родивши, что поляки – Сексуальные маньяки). Заседанье по ловушке. Москва. Я собрал сегодня вас, Потому что есть приказ. Разъяснять я вам наверно Все не должен, офицерам. Есть приказ и исполнять Мы должны. А надо взять Целым, он сейчас у бабы, Террорист. Сказал я вам бы: Мы зарыли коммунизм, Объявился терроризм, Распахнули мы границы, Прилетели эти птицы К нам сюда, и я бы мог... - То не птица - Серый Волк, Этот перышком помашет! Не граница Волк, а наш он. - Я не все еще сказал,- Рассердился генерал,- Есть приказ, для нас почетный. Вам не нравится, Чечеткин? Николай сказал: - Она - То не баба, а жена. Раз в квартал с женой улечься! Это же бесчеловечно - Из постели вынимать Тра-та-та-та-та-та мать, И болтаете полвека Про права вы человека! - Хлопнул дверью и ушел.
- Я на пенсию пошел, Устарел, меняться сложно, Мне друзей ловить - не можно,- Шеверда вдруг объявил, Заявленье положил И сказал: - За мной бутылка! - Саша Сигов? - Его милка В неизвестность увезла: К свадьбе там идут дела, А де-факт - медовый месяц. - Пятый? - Бедный иждевенец Отпустить его не смог: Паралич обеих ног, И в Рязани с ним остался. - А Калугин? Объявлялся? - Разъярился генерал.- Я его не отпускал, А он снова пропадает! Случаем - не выпивает? - Что Вы, что Вы - ни за что, Трезвым видели его! Был девятый неразборчив И ему хотелось очень Приподняться над восьмым, А быть может - и седьмым. А десятого не было - Мать его не разбудила: В общем, пили всю-то ночь - Родилась у него дочь. Ну, шестой лежит с раненьем, А седьмой в то воскресенье За грибами походил И сидит, ну нету сил, Непрерывно в туалете - День, наверно, уже третий. - Но сегодня же четверг,- Генерал было отверг Это спорно объясненье. Подсчитали: воскресенье Не считать, потом - в зачет Вторник тоже не идет: День полиции, наш праздник. - Ну не наш, соседей. - Разве Генерал не отмечал? - Да зазвали, - Проворчал Генерал и проболтался: - Я б, конечно, сам не брался, Дело тухлое, друзья, Но командую - не я. Есть приказ оттуда, свыше. Ведь убили там малышку, Сына, вот и озверел Наш Сергей, наделал дел. Непрерывно Серый мочит Всех причастных. Кто захочет Добивать его? Отец. Я и сам бы. - Молодец! - Ярый выдох прокатился. Генерал остановился. - Подведем итоги. Что ж - Выдвигаем молодежь. Всей идти второй десятке. И скажу я вам, ребятки, Зная хорошо его: Никого он своего Никогда мочить не станет, Он себя скорей подставит. Значит, там соображай. А команду - исполняй! Ловушка Оказался Казимир Прав, напрягся целый мир Сыска и Волка раскрыли, Да фактически накрыли, Он когда пришел к жене. Утром датчик на окне Показал его в постели (С нею): и следы на теле, И сам факт (мужчина с ней: Наблюдали много дней - Никого не приводила) - За него все говорило. Люди стали прибывать, Оцепленье уплотнять,
Обложили все надежно И уйти, нет, невозможно: Были люди у крыльца, На балконе у торца, Возле лестницы-пожарки И внутри набили - жаркий Ожидался день, и все Только ждали - как и где? Так захлопнулась ловушка! Отследили. Разве пушка Не доставлена была. Сверхво-о-оружена Вся команда, в самом деле: Восемь снайперов сидели В крышах всех пяти домов, Чтоб простреливаться мог Двор, не только лишь квартира. Обстановку вроде тира Дополнял и магазин: В двух из четырех витрин Тоже снайперы сидели. Волкодавы не при деле Находились - у ребят Было время: сам захват Через час предполагался. Их отряд располагался Вдалеке от всех других. И не видел среди них Сигизмунд ни Николая, Ни Калугина и, зная, Что уходит Шеверда, Он его не ожидал Здесь и встретить. Саша, где ты? У других же шансов нету Взять Волка. Ну саботаж! Задрожало сердце аж: Следующий - он по силе. Как его бы ни просили Иль приказывали взять, Есть ответ лишь - отказать. Надо сразу чтоб узнали. Надо - будет в трибунале Подсудимым он стоять.
Сигизмунд успел узнать: С пулеметом был Девятый - Самый первый из бригады Всей просмотренной им здесь. Так. Кому кидаться есть Под ножи Волка иль пули.
Вот веревкой обернули, Застегнули карабин - Надо пробоваться им. Мало равных ему в тире - В первой он тридцатке в мире, Мало в беге посильней, В рукопашной послабей И пожалуй что гораздо - Проверялося не раз то - Он обоих будет нас, А в прыжках с веревкой - асс. Собирался он, Девятый, На веревке с автоматом Совершить прыжок в окно. И попробовали. Но, Хоть был мастер в этом деле, "Насчитали" в его теле Пару "пуль" и в голове Оказались еще две. Испытанье показало - Пять секунд им не хватало, Как Совет это признал. Сигизмунд Волка играл. Как Совет признал - отлично, Так как были идентичны Серый Волк и Сигизмунд. Отыграть до трех секунд, Прыгая лишь с пистолетом,
Головою вниз при этом, Смог девятый волкодав. Поражение признав (Получил теперь две пули), Предложил, чтоб "сиганули" С Сигизмундом в паре, враз. - Никакой, увы, приказ, Вверх ли, вниз ли головою, Не исполнен будет мною. И давать такой приказ - Это полный есть маразм: Мы друзья. Да, не этично. Хоть умею я отлично Десантировать в окно И стрелять с полета. Но. На друзей я не охочусь - Днем ли, темною ли ночью, В черной маске или без. Тут Одиннадцатый влез - Сигануть с Девятым в паре. И по пуле схлопотали - Получил один в лицо, А Девятый, молодцом, Хоть схватил свинца немного Только в левую он ногу, Сигизмунда "замочил". И Девятый заключил: Коль Одиннадцатый хочет Подставляться, он замочит Даже Серого Волка. Но живым схватить пока И не то чтоб очень сложно - Это просто невозможно. Может в следующий раз? - Отдавайте нам приказ На атаку с пораженьем! - Ознакомлю с предложеньем Генерала Вашим я. - Все решите за меня? - И Одиннадцатый кисло Улыбнулся. И повисла Неприятно тишина. - Это все-таки - война! - Да, война за НАТО, знаю. И я разве возражаю? Не сказал я против слов - Все исполнить я готов. За меня спокойны будьте. Но семье не позабудьте Перечислить за меня, А то знаю всяких я. Помполит (иль "воспитатель" - Так теперь) сказал им: - Братья! Сестры! Бог нам сил (Он под Сталина косил По привычке) даст за правду, А правительство - награду, Доллары же - США. И напомню я: Война Эта наша с вами, братья, Она ради Демократьи. Террориста захватить, Чтоб ее нам защитить Ради Бога, ради, братья, Ради, словом, Демократьи, Ради счастия людей И здоровия детей. Не щади, защитник, жизни, Чтобы жить при Коммунизме! Извините, переврал (Он немного перебрал - С реформацией боялся Дембеля и напивался). Надо, чтобы каждый знал - И солдат, и генерал: Защищаем мы Свободу, То есть Рынок для народу! Есть вопросы, братья? Нет! (Сохранял свой партбилет Все же он на всякий случай: Кто же знает, как получше В Новом мире поступить - Мало ли, что наступить Может в этой жизни подлой - Перестройка вдруг по новой, То есть вдруг - наоборот. Иль китаец вдруг придет: Свояка сигналы были, Что китайцы захватили Полсибири и Восток Втихаря. Москву бы мог Взять Китай за две недели, Если б только захотели. Если надо - без войны. Это уж видали мы. С ними вместе - и японцы. Назовутся - миротворцы. Опыт он имел не зря: Нынче войны - втихаря. Кто же этого не знает? А бомбят или стреляют - Только вроде мелюзги, Чтоб запудрить нам мозги, Чтобы мы не понимали, Что к чему, и чтоб считали - Вот ее нам образ: на! - Только это, мол, война. Опыт новый получили: Сила все-таки не в силе, Сила даже не в мозгах И, конечно, не в Богах (Чушь порол, конечно, Невский), Сила, будет вам известно, - В надувательстве она. Хоть, как воздух, не видна - Кто поймет, откуда дует?- Сила в том, кто всех надует, Остальных кто обдурит, Тот весь мир и покорит. Да евреи иль китайцы Изо всех смышленных наций В надувательстве сильней, Англосаксы - послабей. Честно я б сказал, ребята, Что по мне бы лучше НАТО, Но хочу остаться чист: Вдруг явИтся коммунист - Чтоб плохое не задумал. Про себя он это думал. Чтоб сказать кому-то - нет! Прятал свой он партбилет, Сверхнадежно прятал, что ты (Не сжигал, как идиоты), От людей и от войны, От друзей и от жены У любовницы у тайной - У попутчицы случайной: Попросилась подвезти И отдалась по пути. Оказалася - при теле. Навещал он раз в неделю. Тело в тело много раз Уж случалось. Но сейчас Он ценил, душа что в душу Оказалась. Ни подслушать, Ни, конечно, проследить - Никому он допустить Не хотел и постарался. Дальновидным оказался. Хоть, конечно, эта б Может служит в КГБ, Потому душа и в душу. Но любого могут скушать Наши органы, друзья! И, подозреваю я, Эту в мире перестройку КГБ задумал только: Не Моссад и ЦРУ Опрокинули страну, Сионисты иль масоны - Это он, конечно, снова Вытворяет, орган наш. Хоть за это и не дашь, За такое утвержденье, Голову на отсеченье - Самый кончик я бы мог. КГБ - как воздух, Бог, Он во всем, везде, повсюду. И о нем я не забуду Низачто и никогда - Буду помнить я всегда (Он наверно ошибался)). К месту действий приближался Автомотокараван С офицерами из стран СНГ, а также НАТО. Оказалось - брать им надо Целым, а не лишь живым, Террориста, чтоб над ним Суд произвести публичный, Показательный - отлично Термин наш передает Смысл, который придает Ему НАТО руководство. - Брать Волка живым непросто, По ногам ему стрелять - Вот тогда сумеем взять. Целым - просто невозможно, - Поясняла осторожно Русская им сторона (Из чего была видна Вековечная отсталость От России что осталось),- А количество спецов, Пусть и лучших молодцов, Не дает никак гарантий. - Нового порядка ради, А он будет мировой, Решено: мы той войной, Старою, пренебрегаем, К делу мира привлекаем Мы технический прогресс, Здесь достаточно - не весь, А химический, и газы Все решат проблемы сразу И проблему, значит, прав Человека, хоть не прав Террорист, он изначально, Констатируем печально, - Так как тоталитаризм, Недобитый коммунизм И коричневый фашизм Воплощает терроризм, Персонально - террористы, И наука очень быстро, Эффективно и вполне Применима на войне Миротворческой, гуманной, Что ООН и НАТО страны Ради мира на Земле Здесь проводят на земле Солженицына и Brodsky С одиозно-идиотским Злом и тоталитаризмом, Коммунизмом и фашизмом, Словом - всем всемирным злом (Иль по-нашему - козлом), Терроризмом - этой братьей Ради нашей демократьи… Каждый понял это враз: Надевай противогаз! Охота на волков Пенхежевский взволновался: У него обозначался План ухода за Волка: Куча хоть невелика, Уголь ссыпан до окошка - Прыгнет Волк - а он как кошка Приземляется всегда На ноги. Но никогда Мы такого не видали, Чтобы люди так летали, Не пойдет на это же - Пролететь семь этажей? Разве только сумасшедший. Вдруг и есть он сумасшедший? Иль пойдет? Отпал вопрос: Он увидел, что Колосс Кинокамеру мотает Сверху вниз и примеряет Съемку этого прыжка. И, открыв он рот, пока Размышлял и сомневался, Предстоящим удивлялся, Завороженный глядел - Хлоп! И - видит - полетел, Залетел в окно и разом Всю обдал квартиру газом Алхимический снаряд Или что-то из гранат. Пенхежевский понял: прыгнет Волк сейчас же. Вдруг он кинет На лету штук пять гранат? И, не отрывая взгляд От окна, за дом подался. Тут же камеры раздался Стрекот - это Сигизмунд Начал съемку. Тут же, тут Рыбкой выбросилось тело Из окна, оно летело (Колоссовский стрекотал)
С полусальто, не упал Человек, а лишь коснулся Кучи угля и метнулся, Будто кинула в полет Его куча, самолет Этот вдруг перевернулся, Раза три земли коснулся И опять-таки взлетел, Над забором не висел, Двухметровым, - тут же скрылся (Стрекот вдруг остановился), Сразу же взревел мотор За забором, а забор Заплевался своей пылью - Это пули в него били Одиночные сперва - Это снайперов стрельба, А потом очередями. "Дальше очередь за нами",- Колоссовский пошутил, Очень он веселым был (Потому что угадал он, Или потому что снял он?) Пенхежевский как-то сник И услышал в этот миг Бодрый голос Генерала: - На батуте я бывало Тоже это все умел, А вот чтобы на угле! Но какой прыжок красивый!- Генерал просто счастливый Был и радость излучал,- Я бы это изучал По деталям, в самом деле, Колоссовский, Вы успели, Как я вижу, все заснять? - Позаботился послать Кто-нибудь врачей в квартиру? - Обратитесь к командиру Цирка. - Ладно. Хорошо. Сигизмунд искать пошел. Рации передавали, Что машину потеряли: С двухколесных виражей Черт умчал. - Андрей! - Андрей! - Он, Калуга! Вкруг стояли Волкодавы - обсуждали. А с седьмого в этот миг Сигизмунда слышен крик, Он на кучу прыгнул быстро, Ставши углеслаломистом И, не тратя много сил, Путь Сергея повторил. И опять исчез в том доме, Вновь, на миг, возник в проеме, Прыг, до кучи долетел, Оттолкнулся, полетел, Сделал сальто он красиво, Как гимнаст, как будто силы Притяжения Земли Нет, себя он приземлил В стойку, старт, он разбежался, У забора оказался, Сделав пять иль семь шагов, Воспарил - и был таков, Не слыхать из-за забора Только взвывшего мотора. Сигизмунд вернулся хмур - Я, считай, схватил пять дур? Или сколько б вы успели, Интересно, в самом деле? - Обратился к снайперАм. - Нет, четыре дал ты нам Шанса: первый раз на куче... - Сальто - шанс был самый лучший! - В мертвой точке так застрял - Я б обойму расстрелял. - В приземленьи - полсекунды: Стойку сделал, Сигизмунд, ты. - Над забором кайф ловил, У меня бы ты схватил! - А в проеме?- Взволновался Сигизмунд,- Я оставался Долго? - Долго, штук на пять. - Только это не считать. - Не считаем! - Не считаем! - Разве мы не понимаем: Примеряться надо втолк. - Без примерок - только Волк, У него инстинкт. И снова О Волке пошло их слово, О его прыжке: - Успел Я два раза, не задел, Удивляюсь. - Мы всей кучей, Идиоты, били в кучу! - Зато кучно! - Ха-ха-ха! - Зато в сальто - ни ху-ха! - В кучу я не бил напрасно, Думал - труп, а в сальто, ясно, Мертвой точки ожидал, Хорошо сопровождал, Замечательно отцелил, Все в порядке, Волк в прицеле - У меня идет курок, А он делает рывок! Увеличил ускоренье Он свободного паденья Вместо мертвой точки. Так? Получился я дурак! - Не расстройся! Не один ты! В стену гвозди вон набиты! - И я тоже! - Я! - И я! - Ну тогда давай, друзья, По второму двинем кругу. - Там пока его подругу Оживляют. Подождем! - С пятого тогда начнем. Разницы принципиальной В этом нет? Ну как? - Нормально. - Товсь! И двинул Сигизмунд. Через несколько минут Он на пятом показался, У окон поковырялся, Распахнулись два окна. Зазвенела тишина. Он исчез в тени, в квартире. Приготовились как в тире... Из окна летит...Не то: Оказалося - пальто. Рукавами машет. - Фу ты! - Не похож на Сигизмунда! - Не похож, а бейте влет! - Цельте кучу - не уйдет! Из окна другого тело На деревья пролетело. Снайперы в прицел глядят, Волкодавы им кричат: - Влево на пятнадцать румбов! - Волк из вас наделал трупов Две б секунды уж назад! Сигизмунда, вроде, зад Выцелил один смышленый. Он удрал. И пораженный Снайперов стоял отряд, Обсуждая этот зад. - Все ж попали? - Нет, не взяли! Сигизмунда ожидали. Он вернулся и молчит. - Это ж надо. Циркачи!- Снайперы завозмущались. Волкодавы огрызались: - Что болтать? Ушел! - Ушел! - Значит надо хорошо Поучиться, братцы, вместе. Кто остался там на месте Еще чуть пообсуждать, Кто решил чуть-чуть поддать - Потянулся к магазину. - Я, пожалуй, с ними двину,- Пенхежевский вдруг сказал. Там он сильно перебрал, Если честно - накачался. На полу он не остался - Подобрал великоросс Ляха и к себе привез. Там с женой соединились И до чертиков допились. А веселый Генерал Сигизмунда обнимал, Называя его братом - Показал ты азиатам!